Пределы реализации права на признание иска ответчиком

02/10/2012

Статья 39 ГПК РФ предоставляет ответчику право признать иск. При этом реализация данного права законом ограничивается лишь в двух случаях, при наличии которых суд не принимает никакие распорядительные действия сторон (в том числе отказ истца от иска). Речь идет о том, что отказ от иска, признание иска и заключение мирового соглашения невозможны, если данные действия противоречат закону или нарушают права и законные интересы других лиц.

Таким образом, стороны имеют процессуальные права, дающие им возможность распоряжаться материальным правом, спор по поводу которого рассматривает суд. Право распоряжаться объектом спора - материально-правовым требованием - может принадлежать только его обладателю. Данные нормы, следовательно, связывают понятие стороны в процессе с субъектным составом материально-правового отношения.

Признание иска ответчиком означает, что он согласен с теми требованиями, которые предъявил истец. В случае принятия его судом процесс продолжается и по делу выносится решение об удовлетворении исковых требований.

Распорядительные права предоставляются сторонам в силу существующего в гражданском и гражданско-процессуальном праве принципа диспозитивности. Согласно п.1 ст.9 ГК РФ:  «граждане и юридические лица по своему усмотрению осуществляют принадлежащие им права». Таким образом, субъекты права могут совершать действия, содержащиеся в гражданских правах, или воздерживаться от них. Принцип также закреплён в ст.1 ГК РФ, п.2 которой устанавливает, что граждане и юридические лица приобретают и осуществляют свои гражданские права по своей воле и в своих интересах. Гражданские права предоставлены в полное распоряжение своих обладателей. Потому граждане и пользуются в области своих частных отношений автономией, ограничиваемой законом только в исключительных случаях, указанных в законе в виде изъятий. При этом каждый волен осуществлять свое частное право или не осуществлять, сохранять его за собою или отрекаться от него, требовать признания его обязанным лицом или мириться с неисполнением им соответствующих его праву обязанностей.

Право распоряжения сторон в процессе  - самостоятельное проявление принципа диспозитивности. Сообразно тому, рассматривается ли он в применении к объекту процесса или к средствам процессуальной борьбы, различают принцип материальной диспозитивности и принцип формальной диспозитивности, являющиеся двумя разветвлениями одного и того же принципа. Материальная диспозитивность – по существу юридическая свобода выбора варианта поведения, содержащаяся в нормах материального права, то есть она предполагает свободу распоряжения материальными правами. Значимость материальной диспозитивности как элемента диспозитивного начала существенно больше, поэтому в литературе иногда понятие материальная диспозитивность отождествляют с диспозитивностью в целом, а о понятии формальная диспозитивность совсем забывают.

Под формальной диспозитивностью принято понимать возможность по своему усмотрению распоряжаться средствами защиты материальных прав, закрепленную в нормах процессуального права. При осуществлении сторонами распорядительных действия по поводу материально-правовой составляющей спора присутствуют признаки как материальной, так и формальной диспозитивности. Например, процессуально признание иска должно быть выражено в определенной процедуре (письменной или устной), только тогда оно имеет фактическое значение. С позиции материальной диспозитивности признание иска – дискреционное полномочие ответчика. Он сам решает, лежит ли на нем та обязанность, на которую ссылается истец, имело ли место то или иное событие, существует ли действительно тот или иной факт.

Принцип диспозитивности принадлежит к числу безусловных и непреложных начал гражданского процесса — уже хотя бы потому, что отступления от него, если бы они и были сделаны в законе, все равно не могут получить практического осуществления без воли заинтересованных лиц. Содержание принципа диспозитивности в гражданском процессе раскрывается в следующих процессуальных действиях:

1. возбуждение гражданского дела в суде;
2. определение характера и объёма исковых требований и возражений, возможность их изменения;
3. распоряжение материальными правами и процессуальными средствами их защиты, в частности, отказ от иска, признание иска, заключение мирового соглашения;
4. возбуждение апелляционного или кассационного производства, постановка вопроса о пересмотре дела в надзорном порядке и по вновь открывшимся обстоятельствам;
5. требование принудительного исполнения решения суда по гражданскому делу.

Разрешение судом материально-правового спора рождает определенные правовые последствия для сторон, придавая их правоотношениям, в какой-то степени, бόльшую юридическую силу, распределяя между сторонами их права и обязанности в соответствии с законом. В данном случае большýю роль играет авторитет суда как единственного органа, уполномоченного осуществлять судебную власть и выступающего от лица государства независимым и справедливым арбитром в возникающих между участниками гражданских и иных правоотношений. Для совершения действий по распоряжению возникшими между сторонами правоотношениями им не обязательно обращаться в суд. Если стороны не имеют существенных разногласий, приводящих к неразрешимым в добровольном порядке противоречиям, то они могут сами надлежащим образом оформить свою волю в виде определенных правовых действий. Но раз стороны обратились в суд, значит, им требуется вмешательство суда для установления определенных правоотношений или фактов. Во многих случаях стороны, достигнув согласия по поводу предмета спора уже на стадии судебного разбирательства, прекращают дальнейшее разбирательство реализацией предоставленных им распорядительных действий (заключают мировое соглашение или осуществляют отказ от иска или признание иска). Однако бывают случаи, когда стороны обращаются в суд исключительно для признания их распорядительных действий законными. Но следует ли суду в подобной ситуации исследовать заявленные истцом требования в том же порядке, как и когда между сторонами присутствует спор? Не достаточно ли суду того обстоятельства, что ответчик признает заявленные истцом требования и обосновывающие его факты, а права третьих лиц при этом не нарушаются? Более подробно эти вопросы мы рассмотрим ниже на примере дела из судебной практики.

Итак, принцип диспозитивности в гражданском процессе характеризуется тем, что стороны совершают распорядительные действия под контролем суда. Следует подчеркнуть, что контроль суда не является ограничением диспозитивных начал, так как он ограничен установленными пределами: суд проверяет, чтобы действия сторон были законными и не нарушали субъективных прав и охраняемых законом интересов других лиц. Если действия сторон соответствуют этим требованиям, то они обязательны для суда. Суд обязан в этом случае принять отказ истца от иска или признание иска ответчиком, утвердить мировое соглашение сторон.

При этом, право на совершение распорядительных действий принадлежит исключительно сторонам и приравненным к ним лицам (напр. третьи лица, заявляющие самостоятельные требования). На недопустимость вторжения в данные диспозитивные правомочия со стороны других субъектов, в том числе суда, указывал Верховный Суд РФ.

Такое процессуальное действие ответчика как признание иска представляет собой признание своей обязанности или ответственности, то есть адресованное суду безусловное согласие ответчика с материально-правовыми требованиями истца (третьего лица, заявляющего самостоятельные требования относительно предмета спора), выраженное в установленной процессуальным законом форме. Поскольку требование истца о защите права или интереса, т.е. иск опирается на определенные юридические факты, которые, по общему правилу, должен доказать сам истец, то признание ответчиком иска есть не что иное, как признание им этих самых фактов, которыми противная сторона обосновывает свои требования. Распорядительный характер права на признание иска проявляется в том, что при отсутствии у суда сомнений в достоверном и свободном волеизъявлении ответчика, рассмотрение дела завершается вынесением судебного решения без проведения по нему судебного разбирательства (ч. 3 ст. 68, абз. 2 ч. 4 ст. 198 ГПК РФ). То есть законодатель признание иска ответчиком считает достаточным основанием для удовлетворения судом требований истца и дает право суду в мотивировочной части решения указывать только на признание иска и его принятие судом.

При этом обязательно необходимо отметить, что признание иска следует отличать от признания факта (ч. 2 ст. 68 ГПК). Например, ответчик, соглашаясь с наличием у него задолженности перед истцом, может возражать против удовлетворения иска по причине пропуска срока исковой давности или, подтверждая наличие задолженности, может оспаривать ее размер. В таком случае возникает спор по поводу рассматриваемого правоотношения и признание только отдельных фактов, на которые ссылается истец, освобождает его от доказывания только этих фактов. То есть при наличии признания ответчиком определенных фактов отсутствует признание иска в целом, даже если ответчик признал все факты, кроме одного. С другой стороны, признание иска означает согласие и признание ответчиком абсолютно всех фактов, на которые указывает истец.

Признание иска как распорядительное действие всегда адресовано суду. Устное или письменное заявление ответчика о признании иска должно быть доведено до суда по правилам ч. 1 ст. 173 ГПК. То есть, высказав признание устно, ответчик подписывается под этим признанием в протоколе, письменно – заявление, составленное в надлежащей форме, предоставляется суду в судебном заседании и приобщается к материалам дела. Воля ответчика на признание иска должна быть явно  выражена в его волеизъявлении, закрепленном письменно либо в виде отдельного заявления, либо в виде подписи в протоколе судебного заседания и не должна косвенно вытекать из других действий и документов. Это самостоятельное процессуальное действие, реализуемое независимо от других. Поэтому, если ответчик выразил согласие с материально-правовыми требованиями истца, к примеру, лишь в письменном ответе на претензию, такой документ не будет являться признанием иска, а должен оцениваться судом наряду с другими доказательствами при разрешении дела по существу.

Таким образом, в теории мы получаем следующую картину, позволяющую сделать промежуточный вывод. Если признание иска ответчиком надлежащим образом оформлено и отсутствуют основания для отказа, предусмотренные ст.39 ГПК РФ, суд обязан принять такое признание. Теоретически вмешательство суда в распорядительные действия сторон обосновано только необходимостью обеспечить соблюдение закона и защиту прав третьих лиц. В других случаях стороны реализуют предоставленные им права без ограничений и вмешательства со стороны кого бы то ни было.

Однако на практике встречаются ситуации, совершенно не совпадающие с выводами, изложенными выше. В одном судебном процессе, в котором мы представляли интересы клиента, судья отказала в признании заключенного между сторонами договора дарения квартиры недействительным и аннулировании всех связанных с ним регистрационных действий несмотря на то, что в судебном заседании ответчик заявила признание иска. В обоснование своего отказа судья в решении указала, что признание иска противоречит закону. Вроде бы законные основания для отказа есть, однако для понимания всей ситуации важно, как она мотивировала в своем решении это несоответствие закону и каковы действительно были обстоятельства этого процесса.

В обоснование заявленных требований истец ссылалась на тот факт, что оспариваемый договор дарения квартиры был заключен ею под влиянием обмана и в соответствии с п.1 ст.179 ГК РФ является недействительным. Для применения указанной статьи истцу в соответствии с п.1 ст.56 ГПК РФ необходимо доказать факт наличия обмана при совершении сделки с ответчиком. Однако в судебном заседании ответчиком было заявлено и передано суду в письменной форме признание данного иска, а, следовательно, и признание самого факта обмана при заключении сделки. Таким образом, стороны сами разрешили вопрос о доказывании тех или иных обстоятельств, установив по обоюдному волеизъявлению наличие факта, являющегося основанием для признания сделки недействительной. Это обстоятельство исключает необходимость исследовать имеющиеся в деле доказательства и объяснения сторон для установления факта, лежащего в основе иска, так как стороны сами его установили.

Несмотря на это в решении суда было указано, что суду не было предоставлено ни одного доказательства, подтверждающего обоснованность заявленных требований. Оценив имеющиеся в делу доказательства и заслушав объяснения сторон, суд по своему внутреннему убеждению решил, что факт обмана отсутствовал и стороны добровольно подписали вышеуказанный договор, полностью проигнорировав то обстоятельство, что стороны сами заявили, что данный факт имел место.

Таким образом, суд, разрешая вопрос о принятии признания иска ответчиком, самостоятельно произвел оценку обоснованности заявленных истцом требований, исключив из лежащих в основе доказательств признание иска ответчиком. Подобное действие суда выходит за рамки ст.39 ГПК РФ, четко устанавливающей круг вопросов, которые разрешаются судом при принятии признания иска ответчиком. Придя к выводу об отсутствии оснований для удовлетворения иска, суд вмешался в самостоятельное распоряжения сторонами предметом спора, сам распорядился судьбой материального правоотношения и отказал ответчику в реализации предоставленного ему права на признание предъявленного против него иска. По какой причине было нарушено право ответчика суд в своем решении не мотивировал.

В результате суд вышел за пределы предоставленных ему ГПК РФ полномочий и по причине неоднозначного применения ст.39 ГПК РФ были нарушены права как истца, так и ответчика. Стороны, желая наступления определенных правовых последствий, были вынуждены согласиться с признанием судом отсутствия оснований для их наступления.

Приведенный пример из практики позволяет сделать вывод об ограниченности действия ст.39 ГПК РФ в нынешнем ее понимании судами. Указанный в статье предел принятия судом признания иска ответчиком, а именно несоответствие закону, не имеет определенности, что позволяет судам трактовать его слишком уж расширительно. При таком ее восприятии статья дает судам возможность дополнительно ограничивать права сторон распоряжаться предметом иска, когда посчитает, что оснований для удовлетворения иска нет, а это напрямую зависит от оценки имеющихся в деле доказательств, которых может быть просто недостаточно для формирования однозначного вывода. Оценивая доказательства по своему внутреннему убеждению, суд придал этим доказательствам и установленным в них фактам совершенно иное значение, чем то, которое им придавали стороны. Так если распорядительные действия сторон не противоречат никаким нормам закона, тем самым нарушая публичные интересы, и не нарушают прав третьих лиц, на каком основании суд ограничивает их права на совершение данных действий?

Данный вопрос остается открытым для дискуссии.

Литература:

[1] Осокина Г.Л. Гражданский процесс. Общая часть. 2-е изд. Норма 2010.
[2] Треушников М.К. Гражданский процесс. 2-е изд. Городец 2007.
[3] Комментарий к ГПК РФ. 3-е изд. под ред. зам.пред. ВС РФ Нечаева В.И.
[4] Комментарий к ГПК РФ. 4-е изд. под ред. Рыжакова А.П.
[5] Комментарий к ГПК РФ под ред. к.ю.н. Забарчука Е.Л.